Адам Синклер — интересный предмет. Вроде самый популярный фаворит, а вроде и нет.
Сегодня мы с вами разберём кейс очень противоречивого во всех отношениях персонажа, который на релизе постера «Закона Зверя», да и по прошествии первых серий навёл шороху своим эффектным видом и намечающимся образом загадочного умного красавца с налётом старины, но в дальнейшем (по моим наблюдениям) вызвал шквал непонимания и критики. «Биполярочный Влад 2.0» — это наиболее обобщённая форма восприятия Адама, которая ныне бытует среди ряда пользователей, и мне как никогда захотелось слегка «пояснить за персонажа», потому что складывается ощущение, что его не до конца понимают (иронично, что это же происходит и в самой новелле). Постараюсь копнуть глубже в мотивацию действий Синклера, вызвавших общественный резонанс, и проследить, как этот герой стал жертвой несущихся на него волн ожиданий, которые в итоге разбились о камни действительности.
Три основных референса Адама из статьи Таисии, базу о которых надо знать: Хаку из мультфильма «Унесённые призраками» реж. Хаяо Миядзаки
Генри Винтер из книги «Тайная История» авторства Донны Тартт
Виктор из мультсериала «Аркейн» по мотивам игры League of Legends
Если Хаку в Адаме видится мне очень отдалённо разве что своим желанием обрести наконец свободу и перестать работать в месте, которое ему не по душе, то другие два товарища в тандеме настолько нашего Синклера отражают, что если их знать и, главное, понимать, то в целом эта статья особо и не нужна. Фиксируем этих персонажей в голове и идём дальше.
Кто ты, Адам?
Что нам известно наверняка из его биографии: если с отцом всё очевидно плохо, то подоплёка отношений с матерью, как и её судьба, пока покрыты мраком, но из обрывков рассказа Адама понимаем, что мальчик, скорее всего, лавировал между не контактирующими родителями, постоянно кочуя по интернатам. То есть с детства был не только лишён полноценной любящей семьи, но и основную часть учебного года проводил в одиночестве, проживая в учебных заведениях среди сверстников. Понятно, что нигде он не находил себе места и не вписывался в местные школьные группы. Единственным доступным времяпрепровождением для брошенного на произвол судьбы Адама были книги и прогулки. Тогда же в детстве на острове Гревир мальчик подвергся нападению то ли зверя настоящего, то ли зверя мифического, из-за чего получил шрам на пол-лица и глубокую психологическую травму, сопровождающуюся провалами в памяти.
Интересный факт: тринадцатилетний Адам в момент нападения всё-таки инстинктивно звал маму. Это коррелируется с ассоциацией себя с косаткой из анкеты, потому что у этих млекопитающих царит матриархат, в котором самцы преимущественно остаются со своими матерями до конца.
Говоря об анкете: оттуда получаем краткую сводку по характеру управляющего отелем и информацию о том, как постепенно шрамированный ребёнок научился обращать свою главную слабость и увечье в оружие, помогающее ему спасаться от задир.
От Синклера-старшего также узнаём, что его сын поступал на психотерапевта, чтобы «быть Винсентом» (обращаем внимание на эту формулировку), но быстро забросил эту инициативу и перешёл на изучение зарубежной литературы.
Тут уже можно строить логическую цепочку, почему с психологией у Адама не вышло: элементарно подразумевающая прямое и необходимое общение с людьми профессия, понимание природы человека и того, как помочь тому в случае ментального срыва, Синклеру-младшему чужды, так как он «не от мира сего» и никогда не был близок к настоящим людям настолько, чтобы их понимать. Мужчина, всю жизнь прятавшийся от жестокого к нему мира в книжных иллюзиях, привыкший автоматически ставить щит из иронии и язвительности, чтобы ему снова не сделали больно как в детстве (и здесь речь, увы, не о монстре из его воспоминаний, а о людях), не смог бы лечить других и вселять им веру в свой профессионализм. В нём слишком много травм и тщательно скрываемых, бурлящих внутри ранимости и эмоциональности, прятать которые долго он бы не смог, тогда как пациенту нужно пусть и мнимое, но хладнокровие.
Проявление слабости на людях для Адама неприемлемо: он чувствует себя слишком уязвимым, тогда как должен быть сильным лидером, руководителем, а жалость для него — ненужное одолжение. В желании быть как все, берущем начало в детстве, он из-за чрезмерного упорства перегнул палку и перестал испытывать сострадание к самому себе, что губительно сказывается и на его физическом, и на ментальном здоровье. Синклер буквально существует «на износ» (здесь видится очевидный реверанс Таисии Виктору из «Аркейна»). Скорее всего он пришёл к выводу, что шрам — та самая вызывающая отвращение, непреодолимая преграда между ним и миром, и из-за этого ещё больше замотивировался скомпенсировать впечатление внешнее образом духовным, благо что живость ума это позволяла.
Так, Адам сначала из семейных обстоятельств, затем осознанно погрузился в самоизоляцию, полное одиночество и отрыв от социума, формируя привычки элитарного характера, которые ещё больше сепарировали его от общества. Классическая музыка, столпы мировой литературы «для продвинутых», ретро-обстановка в комнате, любовь к винтажному вину, этикет, который скорее присущ какому-нибудь предку Синклеров до 3 колена, чем такому молодому человеку из 21 века: он полностью оторвался от реальности и (тут как раз вспоминаем прообраз Генри Винтера) с долей, давайте уж скажем прямо, оправданного снобизма и осознания собственной эрудированности ставит себя на ступень выше всех его окружающих. Только если социопатичный Генри, родившийся не в том времени, при этом ещё и божественно (ха) красив без внешних изъянов, как и подобает античному герою, Адам, как мне кажется, свою статусность и возвышенность над простым плотским возвёл до абсолюта как раз-таки из-за тщательно скрываемых им комплексов по поводу шрама, которые он грамотно скрывает под видом самоиронии, делая вид, что ему всё равно. По его логике не вышло с лицом, так выйдет с мозгами.
В сцене из 7 серии, разговаривая о доме мечты, мы узнаём, что в какой-то степени Адам был бы не против стать ближе к людям.
И заметьте: даже в своём идеальном мироощущении он одновременно и тянется к обществу, желая узнать их лучше, и дистанцируется, наблюдая за всеми со своего одинокого постамента, не зная, как спуститься с небоскрёба в город и стать «своим».
Мало кто знает, но когда никто не слышит, наш господин управляющий перестаёт понтоваться знанием классики и ставит на граммофоне свою любимую «Part of your world»
К тому же на всю личность Адама накладывается фигура деспотичного отца, который настолько сильно впечатался в подсознание Синклера-младшего, что тот, будучи жертвой абьюза родителя, буквально не волен над своей жизнью.
Самое любимое «тайное» место Адама тоже напрямую связано с Синклером-старшим, что лишает мужчину настоящего уединения даже в таком тихом уголке острова.
Причём существует эта моральная зависимость от Винсента в двух разных проявлениях:
В детской, наивной надежде на одобрение, в слепом подражании и желании соответствовать непомерным ожиданиям строгого родителя (при этом не забываем, что под боком опять же с детства ходит Каспер, которому любовь Винсента вообще ничего не стоит), что доводит до абсолюта трудоголизм Адама и желание проявить себя в семейном бизнесе;
В страхе перед отцом на грани нервного срыва, переутомлении, бесконтрольном курении, запивании проблем и борьбе с собственными принципами и голосом разума, когда речь заходит об исчезновениях в отеле.
Самое печальное то, что будучи умелым манипулятором, Винсент легко может вменить положение Адама в вину тому самому: сам зациклился, сам слишком хотел подражать, сам не выбрал свой путь и не уехал с острова искать себя, если здесь что-то не устраивает. Формулировок и методов полно, и Адам в них охотно поверит.
Итак, с портретом личности мы решили, давайте же перейдём к тем моментам, которые вызывают у читателей больше всего вопросов и непонимания.
1. Катарсис и античная трагедия: не рано ли?
Почему в предполагаемом слоубёрне через несколько дней поверхностного знакомства Адам позволяет себе такие сильные сравнения в сторону главной героини?
Всё банально и, простите, не сдержусь, трагично. Позволю здесь процитировать саму себя n-ой давности, уже рассуждавшей в локальной беседе о причине столь громких высказываний:
Как мы уже поняли из разбора выше, у Адама другое восприятие действительности. Он не может описать зацепившую его личность иначе, у него единственные мерила по жизни, в которых он разбирается — книги и музыка. Я вообще предполагаю, что не будет совсем ошибочно утверждать, что у него присутствует вариация расстройства аутического спектра (что не обязательно включает в себя умственную отсталость, зато как раз может объяснять проблемы с социальным взаимодействием и эскапизм в различных формах искусства, что особенно проявилось в сцене с прослушиванием пластинок, где Синклер так увлёкся по привычке мелодией, что и думать забыл о присутствии другого человека в комнате и необходимости как-то с ним взаимодействовать). Адам говорит на своём собственном языке, который никто и не обязан понимать, потому что создан он был из одиночества и одиночеством погоняем. Я бы, напротив, удивилась, если бы он выдал что-то менее хитровыдуманное о девушке, которая обратила на себя его внимание: ещё не будем забывать, насколько ограничен одухотворённый и пропитанный рыцарством из старинных романов Адам в общении с женщинами, а тут бинго в виде (объективно) красавицы с каким-то душевным надломом, который работает по нашему любимому принципу «подобное притягивает подобное». И всё это происходит в его голове только при соответствующей романтической прокачке: если вы быстро ориентируетесь в номере при первой встрече, показываете смекалку, выдержку, глядите дальше статуса «начальник-подчинённая» и видите за ним брошенного, раненого не в глаз, а в сердце мальчика, хоть Синклер и не признается даже самому себе, что его это тронуло.
2. Сцена в ресторане (включая неприятную реакцию на параллельную ветку с Коулом)
Здесь тоже всё прозаично: романтический упор в развитии отношений с Адамом не мог не сказаться на его восприятии (тем более в состоянии алкогольного опьянения) чужих поползновений на объект его повышенного, пусть и запретного интереса. Он в свойственной себе язвительной, острой манере словесно принижает соперника, при этом держа дистанцию и не смещая акцент на себя с посылом «а вот я подарил бы тебе комнату, забитую изысканными цветами с отсылкой на картину эпохи Возрождения». Это не его уровень: смотрящий на всех свысока (и протрезвевший) Адам сделает всё неприлично изысканно, молча и, вероятно, на первых порах предельно ненавязчиво, потому что прокручивает свою жизнь через ретроспективу старого кино. Все его знания об ухаживаниях сводятся к теории, почерпнутой из культурного наследия человечества, да к тому же, чтобы к ним всерьёз перейти, Синклеру надо победить в себе как минимум одного зверя, назойливо шепчущего, что такому как он точно не светит хэппи-энд с девушкой его мечты, и лучше уже как-то одному дожить отведённое ему время.
Импульсивный поцелуй руки легко объясним количеством выпитого: без него Адам и правда бы вряд ли решился на подобную дерзость, за что впоследствии был вынужден встать на путь искупления.
Из описаний в начале сцены очевидно, что с Синклером перед ужином произошло нечто, что заставило его слегка подебоширить в ресторане под бутылочку вина. В тот момент он был зол, пытался сублимировать эмоции, подавить свою агрессию, но в его поведении явно считывалось желание побить тарелки, дай он себе волю. Этим поцелуем руки он направил поток кипящих в нём чувств в соседнее русло, сделав то, что ему хотелось, пойдя наперекор правилам, но при этом оставив имущество отеля в целости и сохранности.
Нам постоянно указывают на дуальность натуры Адама: он только с виду закрытый и замкнутый интеллигент. На деле это пылкий, глубоко чувствующий всё-ещё-интеллигент, но с гораздо более огненным темпераментом, чем он даёт себе проявлять на людях. Возможно Синклер, с детства подавляющий в себе слишком многое, сам не осознаёт, насколько неконтролируемо и губительно количество душевных переживаний, что никак не могут в нём устаканиться.
При всей моей любви к Владу, с биполярностью которого поведение Адама сравнивают, последний в разы сложнее, потому Дракула в существе своём хороший, а вот Адам явно не может примирить в себе то, что воспитал в нём с одной стороны отец, с другой он сам, и это ещё не отвлекаясь на провалы в памяти.
Вот ключевая разница, ставящая своеобразную точку в анализе: Синклер — холерик (порывистый, страстный, склонный к эмоциональным срывам и сменам настроения, энергичный, целеустремлённый и деятельный до крайности), Цепеш — подпорченный влиянием десятерной тьмы флегматик (вдумчивый стратег, спокойный, справедливый, благородный, уравновешенный, по-настоящему закрытый, но верный друзьям).
Думаю, что из этого ожидания флегматичного джентльмена в костюме, сложившегося из впечатления первых серий, и родилось искажённое восприятие Адама. Впрочем, это и есть тот образ, который он хочет держать как маску в своём неизменно дистанцированном общении с людьми. При пристальном рассмотрении больше напоминая благородного оленя, Синклер разыгрывает из себя хищника и при необходимости запугивает персонал своей напускной готовностью напасть, если ему что-то не понравится. Адаму надо, чтобы люди думали о нём как о продолжении отца: жутковатом, строгом, пусть и справедливом управляющем, с которым надо считаться, а не о подверженном паническим атакам невротике с детской травмой и daddy issues. И я уверена, что он ещё не единожды удивит нас как своей ледяной человеческой отрешённостью, так и обжигающей животной чувственностью.
